(с) Ларс Нуден, 22 ноября 1992
перевод Зау Таргиски, 2004
Животные в кельтской и валлийской мифологии связаны с плодородием и жизненной силой, поскольку они живут, двигаются, растут. Они дают жизнь и силу людям, будучи источником мяса, кожи и костей. Также они обеспечивают связь с миром духов и богов. Смысл этого символизма можно понять, рассмотрев их роль в охоте, поиске скрытых знаний и мудрости.
Символизм опирается на качества определенного животного. Символическими животными являются птицы, рыбы, змеи, олени, домашний скот, лебеди и другие. Наиболее часто упоминаются в мифах вепри, рыбы, змеи, птицы и рогатые животные.
Вепри символизируют плодородие и богатство, а также храбрых и сильных воинов, поскольку они сильны, опасны и их очень трудно убить (MacCulloch, 356). Их появление во снах и видениях также указывает на воинов. Предупреждение о смерти Тристана, великого воина, пришло к Изольде как сон о смерти большого вепря (Spector, 85-86). Вепри иногда изображались вместе с вооруженными воинами (Powell, 176), что также указывает на то, что вепри соотносились с воинами.
Очень большое значение придавалось щетине вепря — возможно, потому, что она является отличительным признаком зверя или символизирует его силу. Например, Фион умер, потому что наступил на щетину вепря после того, как нарушил гейс, запрещающий ему охоту на вепря (MacCulloch, 150). Щетина вепря, на которого охотится Король Артур в легенде о Килухе и Олвен, была из золота и серебра. Когда Менв пытается украсть сокровища из Турх Трута, он может взять только щетину. Имена свинопасов, упоминаемых в начале «Похищения Быка из Куальнге» — Фриух и Рухт — переводятся соответственно как «щетина» и «хрюканье». Щетина вепря, Фриух, доказывает свое превосходство, когда под конец истории Фриух, родившийся снова как Донн Куальгне, побеждает Рухта, родившегося как Финнебах Ай. Щетина вепря часто упоминается как важная особенность этого животного.
Рыбы, особенно лососи, ассоциируются со знанием. Талиесин, мудрый маг, был найден ребенком в пруду, где водилась рыба. Значимость лосося явствует из многих мифов. Гвир вопрошал многих животных, каждый из которых был мудрее предыдущего; самым старым и мудрым из них был Лосось Ллин Ллиу (Ford, 148-149). Чтобы попасть в оплот Скатах и познать там оружие, Кухулин «прыжком лосося» преодолел Мост Ученичества (прим.пер.: в оригинале — Pupil’s Bridge). Кухулину также пришлось использовать прыжок лосося, чтобы добраться до самой Скатах и узнать тайны, которые хранила ее семья. Каждый прыжок лосося, совершенный Кухулином в волшебной стране, приближал его ко все большему знанию. Мудрость лосося также можно получить, съев его. Волшебный лосось обретает мудрость, поедая орехи, падающие в священный ручей (MacCulloch, 377). Символическим поеданием лосося мудрости Демне обрел такую мудрость, что получил новое имя (Ford, 20). Возможно, поэтому в современном мире детям говорят, что кушая рыбу, они становятся умнее.
Змеи и драконы символизируют неприятности. Появляясь где бы то ни было, они приносят с собой раздор и неурожай. Король Артур видит во снах драконов и змей в то время, как сэр Мордред вынашивает свои планы; эти сны предсказывают злоключения королю Артуру и будущее его королевства. Во сне король Артур прогоняет драконов и змей, но сам получает рану (Baines, 36). В последнем сне змеи и драконы съедают Артура, и в следующей же битве сэр Мордред убивает его. Интересно отметить, что именно появление змеи начинает битву. Свинопасы Фриух и Рухт в образах драконов уничтожают земли друг друга в магической битве (Ford, 48). Драконы могут означать неприятности для короля, потому что король — символ плородородия народа и земель, а драконы — символ противоположный по сути, они несут бесплодие земле и препятствуют росту.
Птицы обычно символизируют пророческие способности (Davidson, 91), кровопролитие и искусство. В предсказании птица может быть как посланием, так и посланником. Например, Морриган принимала обличие птицы, чтобы предупредить Бурого Быка (Kinsella, 98). По птичьим крикам и поведению можно предсказывать будущее. Птицы, ассоциирующиеся с войной и кровопролитием, особенно вороны и вороны, в прорицании обычно предвещают битву. Сон Дейдре о трех птицах, пьющих кровь, предсказывал смерть, а Ллеу Ллау Гиффс в обличьи орла ронял на землю личинок и куски гниющего мяса. Говорили, что ирландские богини войны призывали воронов на поле битвы попировать на трупах (Davidson, 98). Даже нормальные, современные вороны и вороны опускаются на трупы, валяющиеся по обочинам дорог.
То, как воин ловит птиц, также символизирует его доблесть. Ллеу Ллау Гиффс был настолько искусен, что сбивал птиц камнем, не убивая (Ford, 101). Кухулин был еще более искусен в ловле птиц, но самым умелым ловчим был его сын, Коннла. Он мог сбивать птиц не только камнем, но голосом (Kinsella, 39, 91).
Лошади, коровы и свиньи символизируют плодородие. Кости лошадей, коров и свиней были обнаружены в валлийских и кельтских захоронениях (Powell, 28); это указывает на тот факт, что данным животным в этих культурах придавалось большое значение. Благополучие клана — это его стада. Коровы, будучи основным источником пищи для кельтов (Davidson, 52), много значили для выживания племени. Позднее в рацион ирландцев вошла свинина. Лошади также символизировали плодородие (Davidson, 54). Дэвидсон описывает ритуалы, в которых вождь племени спаривался с лошадью. Бык, будучи вожаком коров, символизировал стадо и его плодовитость, а король символизировал клан и плодовитость клана. Таким образом лошадь делилась с кланом своей плодовитостью.
В сюжетах кельтской и валлийской мифологии, в которых упоминается охота, животные приходят из мира магии и богов. Например, упоенные охотой герои следуют по странному следу, преследуют волшебную дичь, покидая мир смертных и входя в мир магии. Иногда герой попадает в Иной мир из-за чар, подобных пению волшебных птиц (Ford, 71), или заклинания, подобного туману, расползающемуся над землей (Ford, 77). Колодцы, ручьи, реки и холмы — вот некоторые из волшебных мест, располагающихся на границе между мирами. Такие места полны магии, и иногда время здесь течет иначе.
Волшебных животных можно отличить по тому, как они выглядят: они привлекают внимание охотника необычным видом, цветом, скоростью, силой. В кельтской и валлийской мифологии часто упоминается преследование волшебных животных, которые выглядят как обычные, но отличаются необычным белым цветом. Преследуя большого белого оленя, король Артур без своей свиты или коня прибывает к волшебному месту — колодцу сэра Пеллинора (Baines, 37). Придери и Манавидан преследуют мерцающего белого вепря (Ford, 80), который заводит их и их свору в волшебную ловушку. У ярко-белых животных из иного мира иногда яркие, сияющие, красные уши; при этом это неестественно белый и красный цвета. Король Пуйлл случайно встречает собак короля Аравна из иного мира. Собаки «сверкающе-ярко-белы», у них красные уши, сияющие так же ярко, как и их белые тела. (Ford, 37). Рианнон, прибыв из другого мира, появляется на холме верхом на белой лошади.
Плодовидость, продолжение жизни клана — главная забота кельтских и валлийских народов. И животные тесно связываются с плодородием. У благополучного племени были здоровые, обильные стада.
Некоторые животные ассоциируются с бесплодием, потому что их выживание и успех противоречат выживанию племени. Например, драконы символизируют неурожай. Каждый раз 1 мая на острове Британии был слышен крик двух драконов, и этот крик лишал потомства всех живых существ на земле и в воде (прим. пер.: в оригинале — «делал стерильными») (Ford, 113-116). Дракон не давал покоя Ирландии, разрушая землю и мешая дневным работам (Spector, 17-18). Чтобы восстановить плодородие земель, нужно было уничтожить драконов. Причины появления драконов не упоминаются; девять десятков птиц, уничтожившим урожай полей Ульстера, несли высшую, магическую силу (Kinsella, 21). Это просто происходило. Поэтому наиболее вероятно, что эти животные символизировали просто трудные времена. Однако были и другие объяснения: например, месть или порча, вызывавшие разрушение или бесплодие. Множество воинов в облике мышей уничтожали пшеницу Манавидана, мстя за Гваула (Ford, 82-87).
Рождение и перерождение означают плодородие. Кельты верили, что души принимают облик маленьких животных или существ (MacCulloch, 160). Ллеу Ллау Гиффс вырос из «чего-то маленького» (Ford, 98-99). Если такое волшебное существо съедала женщина, оно росло в ней, пока не рождалось. Это можно проиллюстрировать перерождениями Талиесина, Сетанты, Финнебаха Ай и Донна Куальгне, которые в виде маленьких существ были съедены своими матерями и затем переродились. Талиесин был Гвионом Бахом, принявшим облик зерна пшеницы (Ford, 164, 173), а Сетанта, позднее ставший известным как Кухулин, был каким-то маленьким существом, попавшим в питье, — возможно, душой бога Луга (Kinsella, 23). И Талиесин, и Кухулин обладали почти сверхъестественными способностями, и Талиесин даже сказал, что раньше он был Гвионом Бахом. Фриух и Рухт превратились в личинок — очень маленьких существ — и были съедены коровами во время своей магической битвы. Они переродились в необыкновенных быков — Финнебаха Ай и Донна Куальгне. Их бой разрастался, в нем были задействованы племена Ирландии, и этот факт указывает на то, что хотя бы частично личности Фруиха и Рухта сохранились.
Известно, что животные приносят знание: они могут передать его устно, могут быть символом знания, могут указывать на знание, будучи использованы в ритуале. Когда Демне случайно пробует лосося мудрости, пойманного Финном Мудрецом (Ford, 20), то обретает такую великую мудрость, что получает новое имя. Дэвидсон (143) упоминает о том, что животные были проводниками, помогающими понять смысл сна. Однако обычно в валлийской и кельтской мифологии упоминаются случаи обретения мудрости через разговор с животными или интерпретацию их поведения.
Только магические или древние животные говорят на человеческом языке и могут передавать знания с помощью речи. Большие птицы ассоциируются с речью; Бранвен взяла обычного скворца и научила его понимать речь в достаточной степени, чтобы найти ее брата (Ford, 65). Посланцы Гвира и Артура превращались в орла, сову, оленя, дрозда и лосося, чтобы получить от них древнее знание (Ford, 148-149). Понимание речи животных может быть огромным преимуществом: некоторые герои, обретя знание языка птиц, в последующем получали предупреждение об опасности или узнавали от птиц секреты.
Дэвидсон (87) упоминает средневековый ирландский манускрипт, рассказывающий, как узнавать о чьем-то приближении по крикам птиц.
Появление и поведение животных — знак, символическое послание. Вид животного и его поведение и есть послание. Накануне битвы с сэром Мордредом королю Артуру снилось, что его пожирают змеи, драконы и прочие водные твари. Змеи и драконы сами по себе означали великие бедствия для земли. Король Артур был побежден этими бедами; на следующий день он потерпел поражение в битве и войне с сэром Мордредом (Baines, 497-498). Другим примером подобного знака является сон Дейдре о трех больших птицах. Они прилетели с медом, а улетели с кровью, что означало предательство со стороны короля Конхобара (Pilkington, 177). По движению мелких животных, таких как птицы и кролики, можно было также узнавать будущее (Davidson, 11, MacCulloch, 219, 247).
Также с животными тесно связано оборотничество. Иногда люди принимали облик других людей: примерами тому являются Мерлин, король Утер Пендрагон и король Аравн. Однако чаще принимали облик животного. МакКуллох и Дэвидсон ссылаются на упоминания о людях, в наказание превращенных в животных; это происходит в истории о Мэте, сыне Мэтонви. Обычно в животного превращались добровольно с целью что-то охранять или обрести силу для битвы.
Духи и сверхъестественные существа также превращаются в животное, чтобы что-то охранять. Согласно кельтским мифам, любое священное место охраняет дух в облике животного; у любого колодца, ручья, реки, холма или пещеры есть свой собственный дух. Водные источники охраняет дух в виде рыбы (MacCulloch, 186). Бог Луг мог стать «маленькой жизнью», которую съела Дейхтире, чтобы родить затем Кухулина, хранителя народа Ульстера.
Бой в облике животного обычно происходит между двумя могущественными противниками. Два свинопаса, Фруих и Рухт, принимали облик многих животных, чтобы обрести преимущество друг перед другом, после того, как их соперничество переросло в долгую битву (Kinsella, 46-50). Морриган сражалась против Кухулина, принимая облики разных животных в попытках обрести преимущество (Kinsella, 132-137).
Не всегда облик меняется для боя; один из примеров оборотничества в качестве защиты — попытка Гвиона Баха спастись от Керидвен в обликах разных животных (Ford, 164, 173). Другой пример — спасение Ллеу Ллау Гиффса, улетевшего в облике орла (Ford, 106-107).
Подведем итоги. На материальное благополучие народа указывали вепрь, рыба, змея, птица и быки. С помощью животных гадали, узнавали будущее и прошлое. Очень могущественные противники принимали облик животных для дальнейшего сражения. Духи и сверхъестественные существа также превращались в животных, часто — на время, перед тем как родиться, чтобы защищать землю и, следовательно, ее плодородие. Таким образом, животные в кельтской и валлийской мифологии символизируют плодородие и жизнь.
Библиография
Baines, Keith, trans. Malory’s Le Morte D’Arthur: King Arthur and the Legends of the Round Table. Penguin Books: New York, NY, USA, 1962. xi-xx, 22-43, 118-136, 472-512
Davidson, H.R. Ellis. Myths and Symbols in Pagan Europe: Early Scandinavian and Celtic Religions. Syracuse University Press: Syracuse, NY, USA, 1988. 87, 90, 107
Ford, Patrick K., trans. The Mabinogi and Other Medieval Welsh Tales. University of California Press: Berkeley, CA, USA, 1977.
Kinsella, Thomas, trans. The Tain. Oxford University Press: Oxford, England, 1969.
MacCulloch, J. A. The Religion of the Ancient Celts. T. and T. Clark : Edinburgh, Scotland 1911.
Pilkington, F. M., ed. «Deirdre and the Sons of Uisne.» The Three Sorrowful Tales of Erin. The Bodley Head: London, England 1965. 127-232
Powell, T.G.E. The Celts. New Ed., Thames and Hudson: New York, NY, USA, 1980.
Sharkey, John. Celtic Mysteries: The Ancient Religion. Crossroad: New York, NY, USA, 1975.
Spector, Norman B., trans. The Romance of Tristan and Isolt. Northwestern University Press: Evanston, USA, 1973