Самая длинная ночь в году – Ночь Матери, ночь рождения нового солнца, после нее начнет прибавляться день, а люди будут поздравлять друг друга и одаривать.

Любые роды совсем не сразу становятся праздником; празднику, когда люди приветствуют родившегося младенца, предшествует не самое безопасное время, когда открыта бездна, и усилия роженицы. Сама Ночь Матери, будучи ночью родов, больше подходит для разбора каких-то проблем, которые никак не могут решиться: взять запутанную пряжу, представить, что это проблема, и трудиться, распутывая ее; если распутаете – получится решить то, что никак не получалось. Если можно разнести эту ночь и дарить подарки и праздновать на следующий день, то лучше сделать так, потому что, по логике вещей, не дарят подарков ребенку, который еще не родился.

Младенца, пришедшего в этот мир, встречают дарами и добрыми пожеланиями, чтобы благословить его жизненный путь. Отсюда и пожелания с подарками в личный день рождения (день «рождения» личного солнца, личного года), и пожелания в день какого-то важного счастливого события (от которого идет отсчет какой-то жизненной вехи), и пожелания-подарки в Новый год, когда бы он ни праздновался, и подарки на Йольские праздники.

Дары новорожденному – выражение готовности принять воплощенный дух в этом мире. В начало любого пути, в точку отсчета кладут благословение, которое должно окрасить будущую жизнь, и заложенное в этот момент наиболее сильно воздействует на последующие события, а все, что будет сделано потом, сможет лишь поправить, скорректировать уже заложенное в некоторой степени, но не сможет его отменить. Потому и пожелание рассердившейся колдуньи маленькой принцессе в «Спящей красавице» было таким катастрофичным, и потому так важно было, что она не последней сказала свое пожелание и спрятавшаяся за занавесью другая волшебница смогла переиграть сказанное, добавив в него условие «до тех пор пока».

К солнцестоянию начинали готовиться заранее, и, очевидно, не только потому, что нужно было закончить все дела к новому повороту Колеса (чтобы пустить в рост новое вместе с начавшим расти солнцем), но и потому, что темное время, время беременности, отражалось на том, каким будет «ребенок» — следующий год. Именно на это время приходились в некоторых местностях ритуальные запреты на выдачу денег в долг, помощь бедным, или закалывание скота, чтобы не нанести ущерба вынашиваемому личному году, не стратить его. Старались доделать все, приготовить заранее праздничную (как правило, новую) одежду, заранее готовили еду и питье, заранее готовили подарки.

В современном мире принято вбухивать в подарки много сил – особенно если это подарки новогодние/рождественские (поскольку Новый год сейчас сопряжен именно с Йолем, а не с Самайном). Наверное, никакой другой праздник не является сейчас настолько глобальным и не требует такого количества сил такого количества людей. И люди, пытающиеся все завершить перед праздниками и никого не забыть в подарках, часто злятся, сердятся, занимаясь всем в спешке и кутерьме (кстати, традиционно в сельской местности период подготовки к зимним праздникам был временем солидности и спокойствия, делами предлагалось заниматься с достоинством и чинно: во-первых, деревенский быт к этой основательности располагал, во-вторых, если отталкиваться от того, что темное время – беременность, то непосредственно перед родами редко кто скачет козой).

Помните О’Генри с его рассказом «Дары волхвов»? Когда у молодой пары не было денег, и каждый из них тайком продал что-то ценное, что было у него, чтобы порадовать второго? Рассказ заканчивается так: «А я тут рассказал вам ничем не примечательную историю про двух глупых детей из восьмидолларовой квартирки, которые самым немудрым образом пожертвовали друг для друга своими величайшими сокровищами. Но да будет сказано в назидание мудрецам наших дней, что из всех дарителей эти двое были мудрейшими. Из всех, кто подносит и принимает дары, истинно мудры лишь подобные им. Везде и всюду. Они и есть волхвы».

Чем их подарки отличались от глупой растраты, от обесточивающего слива своих ресурсов, когда жертвователь, даря и отдавая, в итоге истощается, выгорает, становится беднее – и материально, и эмоционально?

Их дары не были инвестицией. Они были, да, ценными, но а) добровольными, б) отданными с радостью, в) отданными на радость другому без ожидания отдачи.

Основное качество дара, который кладется как жертва к времяразделу, – он не требует возмещения, ответа. Он, подобно дарам новорожденному, делается исключительно из желания передать радость, приветствовать, делается с легким и открытым сердцем.

Если где-то на душе скребут кошки, колышется раздражение, это признак того, что вы не хотите дарить этот подарок или этому человеку, и то, что вы сейчас делаете, — не дар, а инвестиция. То есть вы вкладываете кусок своей силы, своей души и времени в расчете на то, что этот вклад окупится. И вы внутренне торгуетесь, подсчитываете, вас не устраивает цена, потому что вы подозреваете, что вложенное не окупится или окупится не скоро. Скорее всего, так оно и будет.

Если вы испытываете глухое раздражение при приближении времени подарков, прислушайтесь к себе и переберите в памяти: подарок кому не вызывает в вас внутреннего торга? Возможно, вы удивитесь, выяснив, что в этом списке не так уж много людей. В этом случае полезно быть честным с собой и, например, от каких-то официозных подарков отказаться, если не лежит к ним душа. А в каких-то случаях подумать, не пытаетесь ли вы вывернуться наизнанку и пустить пыль в глаза, не стоит ли заменить сложное и навороченное на что-то более простое, но даренное от чистого сердца.

А возможно, если вы уж совсем ничего не хотите, есть смысл покрутить в себе настройки: бывает, что устав всего-навсего от официоза, мы перекрываем себе потоки совсем, а потом удивляемся, что жизнь как-то паршивеет и застаивается. Бывает, что люди в дарении отталкиваются от наличия внутреннего ресурса: «я ничего не хочу дарить, я нересурсен, не трогайте меня» — такое состояние часто бывает перед праздниками у многих, уставших от внутреннего торга. На самом деле это состояние не исчезает волшебным образом при появлении душевных сил, связь как раз обратная: при желании одарить хотя бы нескольких людей, передав им состояние праздника, появляются внутренние ресурсы, потому что чтобы создать праздник для другого, нужно создать его сначала в себе.

Кстати, подарком может быть не только вещь, но и созданное прекрасное настроение, и по-особому проведенный день, — что-то, что сделано для радости другого, безусловно, без желания получить обратно стоимость сделанного. И все то же самое теряет свою ценность, как только делается с любой иной целью. Оно сразу перестает быть подарком и превращается из кучки золота в кучку глиняных черепков. Вообще подарку, чтобы быть настоящим, правильным, совсем необязательно быть дорогим в денежном эквиваленте: не зря говорят, что дорого внимание. Только пословицу эту затерли, и под вниманием понимается всякий хлам, который самому в доме некуда ставить. Внимание – тоже ресурс, тоже плата, тоже жертва, но оно должно быть в этом случае качественным. Это внимание, направленное именно на то, чтобы одариваемому было хорошо. Время, затраченное на изготовление чего-то, – ради этого конкретного человека, с прицелом именно на него и на то, что ему понравится изготовленное.

Итак, дар – не инвестиция. Это добровольное подношение, без расчета на отдачу: сама возможность одарить в этом случае окупает для вас ваш дар. Дарение может быть только безусловным, и если дар сделан с внутренним скрипом, таинство не состоится.

Дары на рождение – по сути, жертва. Слово «жертва» в нашем языке и нашей культуре несет негативную коннотацию, оно ассоциируется с ущербом и утратой, с вынужденностью, обузой. Но жертва на самом деле – то, что окупает своей жизнью рождение другой жизни, потому что жизнь рождается из жизни.

Помимо того, что жертва приносится добровольно, без ожидания отдачи, она должна быть при этом ценной, т.е. дарить нужно такое, что хотелось бы получить самому. Если вы дарите что-то, чем увлекается одариваемый, а в вашей жизни этому места нет, то представьте себе аналог в вашей жизни или представьте себя на месте одариваемого. И важно – себе вы такое же не берете. Это и есть жертва: вы дарите другому то, что принесет ему радость, ради его радости и только ради нее, дарите добровольно, и вам очень бы хотелось получить такое самому, но у вас такого не будет. Вот этот момент облизывания «ах, какое, себе бы взял, но отдам N.», предвкушение того, что он это получит, ощущение драгоценности этого и есть то, что придает вес вашей жертве.

Готовясь к любому празднику, не нужно заставлять себя одаривать всех. Это не пошлина и не оброк, это возможность на одной большой волне благословить новое солнце и жизнь близких людей под этим новым солнцем. Чтобы почувствовать праздник, а суетиться в мышиной возне, попробуйте создать этот праздник, праздничное настроение другим или другому – не через силу и не натужно, не выжимая из себя раздражение, занимаясь благотворительностью (благотворительность через натужное «надо» — та же инвестиция в расчете на отдачу), не отдавая последнее (это тоже инвестиция в расчете на отдачу: «если я изображу сейчас богатство, мне воздастся» — не воздастся, не рассчитывайте). Герои О’Генри отдавали последнее ценное, но не потому, что нужно было отдать, а потому что ими владело страстное желание подарить: у них были другие приоритеты, движение было естественным, и как бы дальше ни повернулись их отношения, этот момент в их жизни был ценен сам по себе.

В моей жизни было и бывает довольно много подарков – и тех, что дарила я, и тех, что дарили мне. Есть те, которые были бездумны и пусты: человек, даря, думал о себе. Но есть, казалось бы, самые пустяковые, которые неизменно радуют, когда я гляжу на них. Наверное, так бывает и у вас. В таких случаях говорят, что они напоминают о человеке, но это не совсем так: на самом деле они напоминают, что через одарившего с вами говорил окружающий мир, одаривший выступил проводником этого потока, дав вам понять, что ваше пребывание в этом мире желанно. Это вещи, которые говорят: «Будь, живи, пребывай здесь».

Хороших даров вам. И тех, кого вам захочется ими одарить.

(с) Зау Таргиски, 2015