Я пришла к неожиданному для себя выводу, который, хоть и лежал на поверхности, стал мне очевиден только сегодня.

Чтобы что-то писать, нужно что-то читать.

«Ты есть то, что ты ешь», говорит пословица. Пища становится твоим телом, и если ты ешь хоть и простую, но хорошую, полезную, красиво приготовленную пищу, то и сам становишься крепким, здоровым, красивым. Если ешь дрянь, кое-как приготовленную, твое тело понемногу превращается в такую же дрянь, в которой перемешано то, что никак не сочетается между собой.
Наверное, то же самое можно сказать и о чтении.

Одна за другой приходят мне книги. «Двойной язык» Голдинга, «Толкователи» Урсулы Ле Гуин, «Зеркало судьбы» и буквально вчера дочитанная «Зов Лиры» Андрэ Нортон. Первые две я читала медленно, неспеша. Нортон я читаю быстро, за день. Несмотря на разницу в стиле, сюжете, и, возможно, художественной ценности, я чувствую: эти книги что-то хотят донести до меня. Они пришли не случайно, они указывают дорогу неведомо куда. Потому что, читая – медленно ли, быстро ли, – я чувствую, как что-то заживает и оживает в моей душе, что-то, давно отринутое, запрещенное, нерациональное. И я вспомнила: свои лучшие вещи я писала, когда читала очень много. Читала почти все подряд, позволяя себе быть этими героями, позволяя себе чувствовать то, что чувствуют они. Не думая о том, насколько это оправданно, насколько книга полезна, умна, зрела.

Я помню «Властелинов мироздания», которые в свое время перевернули мое, казалось бы, на тот момент устоявшееся мировоззрение. Книга была написана по стандартному сюжету – главный герой оказывался в ином мире, и в конце книги выяснялось, что он не кто-нибудь, а бог этого мира, – но в тот момент она потрясла меня настолько, что мои незыблемые устои пошатнулись, и привычный мир полетел в тартарары. Я подумала: а вдруг и нас кто-нибудь вот так же создал, забавы ради? И дело не в том, правда это или неправда, а в том, что стальная конструкций моих убеждений развалилась в тот момент к чертовой матери.

Читать фэнтези, сопереживая главному герою, значит – мечтать. А иначе как объяснить то, что я неспособна была читать Нортон – нет, не потому, что сюжет прост, а потому, что… «ну я же не могу так, как эта девушка, у меня нет ее дара!» Свобода от иллюзий – монета о двух сторонах. Она приносит тебе четкое понимание того, что ты можешь и что не можешь, но она же приносит и разочарование, потому что когда какая-то мечта оказывается невыполнимой, ты разочаровываешься, как бы ни стремился это скрыть даже от самого себя. Фантастику и фентези перестают читать те, кто разочаровался.

Если ты читаешь договора, то производишь сметы; читая сметы, производишь схемы; это тоже творчество, но в клеточку, по линейке. И если это не то, что ты ищешь, не то, о чем ты тоскуешь, то, может, тебе нужна иная пища? Если ты читаешь умные книги, ты производишь умные мысли, но чтобы творить музыку ли, рассказы ли, стихи ли, нужно иное.

Если ты читаешь «пищу для ума», твой ум живет. А фэнтези, фантастика, лирика, – не пища для ума, это пища для души. И если мы перестаем читать их, то это не разум в нас говорит. Страх. Страх того, что снова потянет в дорогу, что снова теплом отзовутся камешки-пальцы Лиры, которые мы носим в мешочке на груди, и зов окажется слишком сильным. Это не рациональность и не взрослость, нет. Это зов дороги, про которую Бильбо говорил: стоит на нее выйти, и ты уже не знаешь, куда она тебя приведет.

Мои лучшие сны снились мне тогда, когда я читала Властелина Колец, и не думала, хорошо это или плохо – чувствовать себя Йовин. Я просто была ею. Хорошо это или плохо – чувствовать себя Фродо. И тогда приходили сны.

Свои лучшие картины я рисовала тогда, когда слушала музыку и не задумывалась об источнике вдохновения. Я рисовала карандашные наброски, которые, на мой взгляд, отражали суть песни, лившейся из радиоприемника. Я не думала о том, умно это или глупо – зарисовывать песню.

Свои лучшие сайты я создала тогда, когда ни на вот столечко не задумывалась о том, что я могу, а что нет.

Барды в поисках вдохновения искали снов. Сны – это грезы, мечты. А мечтать…

Это когда ребенок хочет быть космонавтом. Ты точно знаешь, что космонавтом тебе не быть? Ты точно знаешь, что ложку тебе не согнуть взглядом? Неужели ты сам не устал от этой надуманной взрослости – ты, который до сих пор палит из водяного пистолета?

Ты творишь, когда живет твоя душа. А душа живет, когда ты читаешь книгу, смотришь фильм, становясь главным героем, и не думаешь о том, как книга написана или как снят фильм, и не помнишь, что завтра тебе вставать на работу.

Достигнув кажущейся зрелости, мы, даже если и читаем книгу или смотрим фильм, то помним, что это все – «не по-настоящему». Что любовь двух героев «Титаника» придумали сценаристы, потому что так проще вышибить слезу – и деньги – из зрителей. Что закрутить лихой сюжет с колдовством – верный способ продать книгу. Но, помнишь, у Стругацких, в «Трудно быть богом»? «Принц Хаар действительно любил прекрасную меднокожую Яиневнивору. У них были дети. Я знал их внука».

Мой отец не читал стихов: боялся, что перестанет писать стихи сам. Он и не пишет больше, давно уже. Он писал стихи женщинам, в которых влюблялся. В его жизни больше нет женщин, в которых он влюбляется, и стихов тоже нет. Если не слушать музыку, не читать чужих книг и не позволять себе в них жить, не позволять себе поверить в то, что это действительно было, на чем будешь творить свое? Из чего? Чем будет питаться твое сердце? Если оно голодно, как оно может рассказать что-то? Если «там, на Западе, за морем» и «на последнем берегу» – это сказки, из которых ты вырос, то как ты сможешь творить? Творят только те, кто в «сказки» верит. Кто не боится показаться неумным или смешным.

Иллюзии… иллюзии, как мы знаем, свойственны новичкам. Но новички бывают разные. Одни гордо провозглашают себя «настоящими», а другие – просто идут своей дорогой, иногда спотыкаясь, иногда сомневаясь. Так вот, почти у всех героев фэнтези нет одного – нет уверенности в том, что у них достаточно сил, знаний и умений. Ни один из них не называет себя настоящим бардом, настоящим магом или настоящей целительницей. Они открывают в себе то, что им неведомо, а мы перестаем читать, когда нам кажется, что мы знаем себя, что нам все в себе ведомо и что мы выросли из этого. Нам все в себе ведомо? Да не смешите меня.

Читать то, из чего ты якобы вырос, и верить в то, что это правда, – бегство от жизни? А мы, такие умные, точно знающие, что есть и чего нет, что мы можем, а чего не можем, мы, точно знающие, какие иллюзии питают новички в начале каждого пути, не читаем «сказки», потому что это бегство от жизни? Мы точно знаем, что в Дар Рук, про который пишет Нортон, верят только начинающие играть в магию ученики, которым очень часто – просто не дано от природы? Которые затем обзаводятся семьей, детьми, и плевать они после этого хотят на то, что им неведомо? Или страдающие от недостатка общения с противоположным полом юноши и девушки, которые играют в магию, заполняя ею пустоту в своей жизни? Но если жизнь и свобода от иллюзий – это то, что тебе вставать завтра на работу, и то, что «Марусь, нас могут надуть с лимузинами», то бежать от такой жизни надо, кто бы что ни говорил по этому поводу.

(с) Зау Таргиски